Скольжение по спирали. Или поклонники Мии Римик - Л. Шан

По правую руку, замыкая маленький квадрат холла, располагались низенькие креслица, и большой потрепанный диван, покрытый ядовито-красным ситцем перед стеклянным столиком – кажется, единственным предметом роскоши в этом отеле. Взгляд господина Камэ еще успел скользнуть по зашторенным окнам, точь-в-точь как у него дома, и он даже усмехнулся про себя от этого сходства, но голос, вдруг уверенный и спокойный, оторвал его от мыслей и наблюдений:

– Я забыл представиться. Прошу меня за это извинить. Айек. – Молодой человек, оказывается, уже вылез из стойки, закончив свои дела, и теперь стоял перед господином Камэ, протягивая свою руку, маленькую, как у юноши-шахматиста, – Айек Ноел младший.

– Очень приятно, месье…

– Не месье. Я из Теннесси.

– Что?

– Теннесси. Как Томас Уильямс4, ха-ха. Кхгм. Простите. Не нужно никаких «месье». Просто Айек.

– Что ж, ладно, Айек…

– Точно… Пройдемте.

Удивительно, как Айек Ноел Младший, проворно вернул себе фонарь, одним ловким движением вынув его из больших рук господина Камэ, а потом всем благочестивым видом и гостеприимным жестом пригласил своего ночного гостя пройти следом по абсолютно темному коридору, ведшему неизвестно куда. Только господин Камэ открыл рот, как Айек предвосхитил его вопрос:

– Будем ориентироваться по свету фонаря. Почему-то света в коридоре нет. Я не электрик, и не разбираюсь, но, кажется флюорисцентная лампа перегорела, а за ней следом вылетели и остальные. Цепное подключение, как в гирлянде. Вы что-нибудь понимаете в электричестве?

Айек задал этот вопрос абсолютно внезапно, и совершенно серьезно, при этом глядя прямо в глаза своему собеседнику, задиристо сверкая серыми зрачками. Господин Камэ на это криво улыбнулся и неубедительно качнул головой.

«Уж не намекает ли он мне лампочки вкрутить?»

Шагая в кромешной тьме, господин Камэ задумался над вопросом, зачем в принципе нужна такая электрическая цепь, где при исключении одного элемента, выходит из строя вся система?

– Разве отсутствие света на мешает гостям отеля?

– Отель пуст.

Вот и весь ответ. Айек говорил ровно, но где-то позади, фоном слышалось волнение. Неопределенность ситуации начала волновать господина Камэ, и тот подумал попросить деньги наперед. Молодое, мальчишеское лицо Айека, и его сутулая фигура лишь усилили сомнения господина Камэ в платежеспособности его клиента, и в темном коридоре послышалось неровное сопение. Спустя несколько шагов тотальной тишины господин Камэ прервал свои риторические размышления перешел в контратаку:

– Скажите, Айек, на какую помощь вы рассчитываете?

– Вам не составит труда ее оказать… Остальное я расскажу вам на месте.

Такой уклончивый ответ господина Камэ не устраивал, ему все больше казалось, что Айек темнит и увиливает от ответа:

– А откуда вы узнали о моей деятельности? Если не секрет, конечно.

– Конечно-конечно. Осторожно, здесь направо… Мне жена о вас рассказывала. Рекомендовала вас как хорошего специалиста. Вы же не только практикующий консультант-психолог, так ведь? Вы, кажется, в прошлом работали в полиции, я прав? Мне жена говорила, что вы настоящий детектив!

– Вот как! А кто, позвольте узнать, ваша супруга?

Внезапно-сладостное удивление господина Камэ заняло все его внимание, вытеснив чувство негодования и раздражения от прогулок по темному коридору обшарпанной гостиницы в компании странного человека, с меняющимся настроением.

Господин Камэ, как подводный охотник на скорпен, выуживал из памяти, всех клиентов кто теоретически мог быть настолько очарован результатами его работы, что выдал бы ему такую замечательную рецензию, еще и выставляя его в выгодном свете настоящего детектива!

Господин Камэ даже развернул, чтобы выглядеть еще массивнее, но при этом, по привычке, рассеяно потянулся рукой к лысой макушке.

Действительно, вот уже больше полутора десятка лет господин Камэ зарабатывает на жизнь частными услугами личного консультирования. Окончательно разочаровавшись, что полицейским платят немного, а риск бывает неоправданно высок, господин Камэ перешел на поприще частного детектива, семейного юриста, коллектора, телохранителя и всего остального, что не имело жесткой привязки к названию профессии, зато приносило неплохой доход при свободном графике. Как правило, спектр его консультаций с годами становился шире, и его услуги неуклонно дорожали. Господин Камэ по роду службы часто оказывался вовлеченным во множество семейных передряг, где требовалась его острый взгляд или тяжелая рука, крепкое слово или даже наличие лицензии на ношение огнестрельного оружия. За последние восемь лет он разобрал две дюжины бракоразводных процессов, с почти половинной дележкой имущества (при этом, ухитряясь консультировать одновременно обоих супругов за спиной у друг друга). Также он проследил и зафиксировал более десятка супружеских измен, умело выступая в тени и прибегая к провоцирующим уловкам обеих сторон. Одно время он занимался наследством и юридическим сопровождением дележки имущества между наследниками.

Ввязываться в семейные передряги, и залезать с головой в волканирующий эпицентр чужих отношений, господину Камэ было сродни уколу адреналина – вкус яда, который он сам давно утратил и больше не ощущал.

Он нервно облизнул сухие обветрившиеся губы, вспомнив о «сладком деле Мистрель» и красном спорткаре на трассе Е17… Как и сейчас, тогда стояла поздняя осень.

Разгорячившийся в раздумьях, господин Камэ необычно для себя потерял бдительность и, словно в лихорадке, не заметил, что шаги впереди него резко стихли, а уже через мгновение, что-то острое, ворсистое, неприятное, с размаху прилетело ему меж глаз, на секунду вонзилось, и, оттолкнувшись, как на батуте, исчезло впереди, во мгле.

Вместе со сдержанным выкриком господина Камэ, по-старчески заскрежетал ключ в скважине, и через секунду темный коридор озарился желтым прямоугольником света.

– Что с вами, месье? – участливо обернулся на него Айек.

– Разрешите мне пройти в ванную, кажется, я переносицей дверной косяк сшиб…

– Сожалею, месье, но это было мое плечо.

– Вот черт! Пардон… Проходите пока, а я вернусь через минуту.

– Конечно. Я тоже посмотрю что-нибудь холодное в номере.

Господин Камэ зашел в крошечный квадрат ванной и прикрыл дверь. Он остался наедине. Из номера послышались звуки возни и суеты. Это было неважно.

Ванная комната была тесной, но зато светлой. Глаза заново учились реагировать на свет, и господин Камэ почувствовал в них резь. Из полуоткрытых век он осмотрел комнату.

Ванной, как таковой, здесь не было, а на ее месте находился душ, рядом с которой свисала небольшая раковина, и отдельно, в гордом одиночестве располагался фаянсовый трон. Господин Камэ уставился в зеркало, и тяжело выдохнул.

«Ну вот. Мало мне было мешков под глазами, теперь еще и нос разбит, а через минуту-другую синие подтеки разойдутся…».

Он открыл воду, и подставил большие руки под струю холодной воды. Окунул в нее лицо, и снова посмотрелся в зеркало.

«Как отвратительно заканчивается эта суббота… А ведь я даже еще не приступил к делу. Теперь еще этот бланш – как чудно. Шарман, просто. Сейчас выйду и точно затребую задаток. Хотя стоп! Я до сих пор не знаю, зачем я здесь!», – промелькнула мысль в голове господина Камэ, прежде чем он обернулся на дверь.

Одновременно, позади, послышались аккуратные шаги, потом какой-то легкий скрежет, потом колыхнулся столб воздуха, а потом все произошло очень быстро.

В дверном проеме ванной стоял Айек Ноел, и хотя у господина Камэ было одно мгновение, и ни секундной больше, он успел с фотографической скоростью заметить изумительное изменение выражения лица своего клиента.

Айек больше не выглядел спокойно-уравновешенным или участливо-тактичным.

Он не был ни взволнован, ни тем более напуган. Нисколько.

Невысокий человек с короткой стрижкой стоял в дверном проеме, и хотя был на две головы ниже господина Камэ и раза в полтора уже в плечах, каким-то непостижым образом умудрялся смотреть на него сверху вниз. Позже господин Камэ захочет обдумать, как Айеку удалось такое провернуть, но не сейчас, а попозже, потому что сейчас…

Сейчас в его, серых, как теннессийский орех, глазах читалось выражение, с которым когда-то смотрел Поль Гаше5, на своего любимого несчастно-больного пациента:

– В этих чертовых номерах нет льда, но зато есть вот это. Увидим, подойдет ли.

И прежде чем господин Камэ успел опомниться и моргнуть в знак солидарности, для него все приостановилось. Время, звуки и изображение. Все ухнуло назад, туда, в темный коридор, где только худенький луч фонарика, или холодные воспоминания о шоссе в 94 году.

Он слышал, но уже не чувствовал, как где-то сзади и сверху, что-то обжигающе-холодное, но сокрушительно сильное, оттолкнуло его висок резко в сторону, причем с такой неимоверной силой, что за виском незамедлительно последовала вся голова, которая потянула шею, а за нею, не поспевая, на прохладный паркет повалилось все его большое тело.